Павел Тарасов
Место встречи изменить нельзя

Мы думаем, прошлое безвозвратно уходит? Ан, нет, ничего подобного! „Архивы“ прошлого — надёжный путеводитель в будущее.

Встреча в Куньмине

Международная встреча под названием „Природа и цивилизация“, о которой пойдёт речь, размахом и числом участников не отличалась. А вот тема её — и актуальная, поскольку затрагивает жизненные интересы нас и наших потомков, и интригующая, когда речь заходит о прошлом.

Место — Куньмин, город, который в Китае называют городом „вечной весны“. Там, в непосредственной близости от тропика Рака, нет такой изнуряющей жары, как в приморском Шанхае. От летнего зноя спасают горы и возвышенное положение — около 2000 метров над уровнем океана.

Путь к месту встречи не близкий. На перелёт из Москвы в Пекин ушло около семи часов. Ещё три часа, чтобы попасть на самолёте из Пекина в Куньмин. Над входом в отель красовался расписанный золотыми буквами кумачовый транспарант: „Привет участникам!“ И надпись эта, и красные флаги навевали ностальгические воспоминания.

Есть ли у нас план?

Среди участников конференции — палеогеографы, историки, археологи из одиннадцати стран мира. Что нового может дать объединение их усилий, какие перспективы открывает?

Эти вопросы не случайно обсуждаются в первый день совещания. Слишком долго важнейшие глобальные и региональные проблемы решались в узком национальном и узкоспециальном кругу. Но ведь так ясно — сложнейшая природная система требует комплексного подхода к её изучению.

Анализ и прогноз взаимоотношений человека и природы — ещё более сложная задача. Появление сверхмощных компьютеров позволяет моделировать природные процессы, проигрывать различные сценарии будущего.

Но как объективно оценить, какой из предлагаемых прогнозов надёжнее и точнее, если машина времени для полётов в будущее ещё не изобретена?

Наиболее доступный способ тестирования климатических моделей — сравнение результатов моделирования с палеоклиматическими данными, основной источник которых — „архивы“. Они оставлены нам в наследство природой и многими поколениями людей. По мнению профессора Б. Берглунда (Швеция), природа — гораздо более объективный и скрупулёзный информатор, чем человек. К примеру, за год на дне озера накапливается слой из минеральных и органических частиц толщиной не более одного-двух миллиметров. И в этом слое зашифрована информация не только о состоянии самого водоёма, качестве и глубине воды, составе микроорганизмов, но и о местном климате, и об окружающей растительности. Пробурив десятиметровую толщу озёрных отложений, можно получить в своё распоряжение естественный архив объёмом в пять — десять тысяч лет. Но сколько же сил и времени уйдёт на расшифровку этих „записей“! „Чтобы подробно изучить всего одно озеро, — говорит докладчик из Германии, — понадобились десятилетние усилия пяти кандидатов наук и шести аспирантов, не считая технического персонала“. Конечно, нужны международные программы. С этим уже никто не спорит.

Озеро глубиной сто шестьдесят тысяч лет

Российская земля богата озёрами. И каждое из них хранит информацию о прошлом — далёком и близком. Озеро Неро, расположенное в двухстах километрах к северу от Москвы, ничем особенным вроде бы не выделяется. Площадь — пятьдесят квадратных километров, средние глубины — один-два метра. Леса вокруг — берёза да ель. Однако же люди с древних времён освоились на его берегах. И поселение на месте нынешнего Ростова — одного из двух древнерусских городов, носящих прозвище Великий, — упоминается в русских летописях уже в 862 году — за триста лет до Москвы. Сегодня о былом величии города напоминают только белокаменный кремль с палатами да монастырские строения и звонница с огромным колоколом по имени Сысой. А о былом величии озера Неро можно судить по террасам и древним береговым валам, следы которых прослеживаются в рельефе Ростовской котловины.

И вот на берегу Неро пробурили 129-метровую скважину. Для специалистов географического факультета МГУ это был роскошный подарок — каких только сведений не узнали они! Было, в частности, установлено, что возникновение озера связано с таянием огромного ледникового покрова, начавшемся более ста шестидесяти тысяч лет назад. С тех пор природные условия неоднократно менялись. Наиболее тёплым климат был в микулинскую и голоценовую эпохи. Первая датируется интервалом времени 125 — 110 тысяч лет, последняя началась около 11 тысяч лет назад и длится по сей день. Эпохи с тёплым климатом разделял период сильного похолодания, соответствующий валдайскому оледенению на севере Европы.

В микулинское время летние температуры превышали современные на два с лишним градуса, а зимние — на 3–7°. Так что трескучих морозов и весенних заморозков в те времена не было. К северу от современной Москвы преобладали леса из дуба, липы и граба, а любимые нами ёлочки не встречались. А затем наступило похолодание — переход к ледниковой эпохе. Тут уж не до комфорта. Летом средние температуры не превышали 15°, а зимой — могли снижаться до –20 и даже –30°. Около двадцати тысяч лет назад местным жителям до тундры было в буквальном смысле рукой подать.

Но… ничто не длится вечно, на смену холоду пришло новое потепление. Уже пять-восемь тысяч лет назад средние температуры вновь на 1–1,5° превысили современные. Вновь зазеленели вокруг озера широколиственные леса из дуба и липы. Только для граба тепла было маловато. Около трёх тысяч лет назад лето сделалось прохладнее, а зимы — более снежными, вот тут-то и появились еловые леса. С теплом начались сельскохозяйственные работы. Это уже VIII-IX века. Об этом свидетельствует пыльца ржи, гречихи и льна в донных отложениях.

А современное „глобальное“ потепление? Как оно отразится на крае? Судя по данным из „озёрного архива“, ни местной природе, ни жителям Центральной России это не повредит.

Жизнь и смерть империи майя

А что известно о роли климата в жизни обитателей других континентов? Америки, например. Ответить попытался профессор Г. Хугемстра (Голландия), проанализировавший причины гибели майя — одной из самых известных цивилизаций доколумбовой Америки.

Оживлённая дискуссия по этому вопросу началась ещё в 50-е годы прошлого века, когда журнал „American anthropologist“ опубликовал статью о том, что именно в этом регионе в культурном развитии населения определяющую роль играло сельское хозяйство. На основании этой гипотезы низменности Мексики и Гватемалы — районы с низким сельскохозяйственным потенциалом — не могли быть местом рождения великой цивилизации. Это означало, что классическая культура майя с её монументальными строениями, уникальными произведениями искусства и научными достижениями была привнесена на полуостров Юкатан пришельцами извне. А упадок в IX веке произошёл потому, что долго существовать в скудных природных условиях эта культура не могла.

Противники этой идеи ссылались на то, что постепенного-то упадка как раз и не было! Археологические находки подтверждают преемственность культуры майя и её местное происхождение.

Но кто же всё-таки прав?

Коллапс цивилизации майя произошёл около 850 года, вслед за шестисотлетним периодом культурной экспансии и роста численности населения. В числе возможных причин назывались перенаселение, сопровождавшееся истощением почв; эпидемии, войны, нашествие насекомых, генетические и демографические проблемы. Традиционно не были забыты землетрясения и извержения вулканов. Однако палеогеографические исследования в регионе позволили склонить чашу весов в пользу климатических причин.

Появление первых поселений индейцев майя на юге Мексики относится к Х веку до новой эры. Но именно тогда климат Центральной Америки стал более засушливым. Однако не секрет, что интенсивное сельское хозяйство в сочетании с хорошей его организацией позволяет увеличивать производство сельскохозяйственных продуктов даже там, где сильно ограничены агроклиматические возможности. Государство майя отличалось очень высокой культурой земледелия. Хороших урожаев добивались, используя насыпные поля, отделённые друг от друга каналами. Это позволяло предохранить посевы от затопления, а почвы — от засоления. Богатые органикой и микроэлементами илы, оседавшие на дне каналов, использовались для удобрения, а сами каналы — для разведения рыбы, черепах, моллюсков, выращивания съедобных растений. Таким образом разнообразие приёмов способно преодолеть природную вредность климата. Около трёх тысяч лет назад засухи способствовали, как ни странно, интенсификации сельского хозяйства и укреплению их государственности. Но две тысячи лет спустя сушь, неурожаи превысили предел устойчивости природно-экономической системы. Это и привело к коллапсу древней цивилизации.

Записки на костях, или Какая будет погода?

Древние архивы и летописи — настоящий кладезь знаний! Доктор Жанг (Китай) всё своё рабочее время посвящает расшифровке древнейших предсказаний погоды, обнаруженных на востоке при раскопках столицы империи Инь. Откровения оракулов записаны на костях животных и черепаховых панцирях и датируются XIII — XI веками до новой эры. Содержание вопросов отражает интерес населения к краткосрочным прогнозам погоды: на пару дней, на неделю. В этом древние китайцы ничем не отличались от нас, сегодняшних, замирающих при словах диктора о погоде. Интересно, что больше всего вопросов к оракулу было о дожде, тогда как о снеге практически речи не шло, а значит, климат тогда в Азии был теплее и мягче.

Голод не тётка

Подробные записи о самых разнообразных погодных и природных явлениях содержатся и в японских источниках. По иронии судьбы наибольшие бедствия сельскому хозяйству Страны восходящего солнца причиняло само земное светило, а точнее, солнечные пятна — показатель его чрезмерной активности. Катастрофически голодные 1782 — 1787, 1833 — 1839 и 1866 — 1869 годы совпадают с периодами наибольшего числа солнечных пятен. Ах, если бы эти данные вместе с методикой прогноза солнечной активности были доступны агрономам прошлого!

На ход японской истории погода влияла безусловно. Есть много примеров. Один из них относится к XII веку. В то время Япония находилась под властью дома Тайра, сосредоточившего в своих руках всю политическую и военную власть. Но в начале 1180-х годов семейство Минамото, подняв восстание на востоке страны, неожиданно быстро сломило могущество Тайра. Придворные историки в основном объясняли это причинами психологического характера или случайностью. Тайра обвиняли в трусости, а бегство его войска связывали с тем, что солдаты спутали шум, произведённый огромной стаей птиц, с цокотом копыт неприятельской конницы.

Точка зрения профессора Х. Аракава кажется более убедительной. По его мнению, сильнейшая засуха 1180 года вызвала страшный голод на западе Японии. По сведениям тех лет, только в Киото от голода умерли более сорока тысяч человек. В восточной же части Японии урожай риса, наоборот, был отменным. И нет ничего удивительного, что хоть и небольшое, но сытое войско Минамото-но-Йоритомо без особых трудностей одолело изголодавшуюся армию Запада.

Каменный лес

Не прошлым единым жив человек. Рассказ о конференции будет не полным, если оставить без внимания последовавшую за ней этнографическую экскурсию. Провинция Юннань, столицей которой является Куньмин, известна своими фруктовыми садами, чайными плантациями, большими озёрами и пестротой национального состава. За окнами экскурсионного автобуса мелькают поля и деревни. Стройные эвкалипты, завезённые из Австралии и прекрасно прижившиеся на китайской почве, стоят как часовые. „В этих местах, — сообщает гид, — выращивают очень красивые цветы. Розы стоят дёшево — восемь юаней (около одного доллара) за килограмм“. Эта подробность вызывает оживление, особенно среди японцев, привыкших не только цветы, но даже картошку покупать штучно. Выкладываешь сто йен (около доллара), и получаешь одну картофелину.

Так выглядит знаменитый „каменный лес“. Когда-то на этом месте плескалось море.

А автобус в это время въезжает… в каменный лес — уникальное творение, над которым природа трудилась в общей сложности около 400 миллионов лет. Когда-то, в девонское время, на месте, где стоит наша группа, плескалось море. Остатки живших в нём организмов сформировали многометровую толщу известняков. В результате тектонических движений морское дно превратилось в сушу, и природа-скульптор взялась за работу, используя в качестве резца обычную дождевую воду. Вода в условиях тёплого тропического климата потихоньку разъедала податливый известняк, расширяла трещины и выносила прочь растворённый материал. И сегодня взорам изумлённых людей, впервые попавших сюда, предстаёт величественная картина: „лес“, состоящий из каменных белых колонн, изукрашенных причудливым орнаментом. В этом лесу туристу легко заблудиться, а художнику — признать своё поражение в соревновании с природой.

У местных жителей красивые камни пользуются большим уважением. Считается, что они способны защитить дом и поле от злых духов. Никогда никому и в голову не приходило разрушить торчащую из земли скалу. Сегодня тем более: каменный лес привлекает и туристов, и учёных, и просто любопытных. Не удивлюсь, если узнаю, что основной лозунг местного населения звучит так: „Берегите лес — наше богатство“!

Где живут наши?

Каждый из двадцати семи малых народов, населяющих провинцию Юннань, имеет свой язык и самобытную культуру. Все они интересны по-своему, но один — в первую очередь привлёк моё внимание. Имя ему — „наши“. В межгорной котловине, на высоте около двух с половиной тысяч метров расположился Лидзян — столица земли, где проживают наши. Лидзян в переводе означает „красивая река“. Её рукава, превращённые в живописные каналы, проходят через город, что даёт местным жителям повод называть его „восточной Венецией“. Наши явно тяготеют к высокому слогу!

Некоторые камни в „лесу“ удивительно напоминают застывшие фигуры людей. Истории окаменевших персонажей передаются из поколения в поколение.

История их появления на юго-западе Китая довольно загадочна. Говорят, что много веков назад наши пришли откуда-то с севера, да так и остались в этих труднодоступных краях, сохранив уникальную культуру, язык и даже письменность. Внешним видом они напоминают монголов, обычаями — тибетцев. Их пиктографическое письмо — „донгба“ — насчитывает более трёх тысяч слов и выражений и около 700 простейших пиктографических символов. Ими пользуются и сейчас, но в основном для украшения сувенирной продукции — кошельков, сумочек и прочей мелочи, которая в изобилии продаётся на улицах Лидзяна, внесённого, кстати, в список всемирного наследия ЮНЕСКО. У входа в „старый“ город установлено огромное мельничное колесо, приводимое в движение водой. Оно символизирует „колесо истории“, оказавшееся благосклонным к маленькому народу.

А может быть, причина его самосохранения кроется в неиссякаемой жизненной энергии? Не случайно своим тотемом наши выбрали лягушку, известную своей плодовитостью и неприхотливостью. Они — прекрасные танцоры, певцы, музыканты. Наши не выпадают из общей обоймы и в новых экономических условиях, великолепно используя туристический бизнес.

Девичье царство

Ещё одна достопримечательность Юннаня. Трудно поверить в существование страны амазонок, пока не попадёшь на озеро Лугуху, что в трёхстах километрах от Лидзяна. Местные жители — представители народности „мосой“ — живут в окрестностях „волшебного озера“ уже около двух тысяч лет. Общество их построено на принципах матриархата. Главой большой семьи является старшая женщина. Дети воспитываются в доме у матери, носят её фамилию и получают долю наследства. По закону девушка сама выбирает себе мужчину по сердцу, и никто не вправе оспаривать её решение. Свободный выбор, однако, не предусматривает ни совместного проживания, ни общего хозяйства. Муж может появляться в доме у своей супруги, но… только в ночное время. Закон предписывает ему с рассветом отправляться восвояси, чтобы добросовестно трудиться в доме своей матери или бабушки. Люди мосой не играют свадеб и не регистрируют браков. А потому им не известны разводы. В каждом случае расставание происходит по обоюдному согласию, не травмируя детей, которые и так практически не знают своих отцов. Роль „главного“ мужчины в семье обычно играет дядя — старший брат матери. Занимаясь воспитанием племянников, он в старости может рассчитывать на их помощь и заботу. Вот такое необычное общественное устройство. Может быть, некоторые сочтут его идеальным да и рванут в „Девичье царство“! Что ж, тогда им придётся захватить с собой и своих женщин — маму, сестру, бабушку. Без них в стране у мосой мужчине не обойтись.

Камо грядеши?

И во время конференции, и позже, на экскурсии, нас сопровождают корреспонденты китайского телевидения. Их, как и большинство населения, интересуют не высоконаучные теории, а ответы на вполне земные вопросы. Например, как изменится климат Земли в ближайшие пятьдесят лет? Как скажется потепление на её жителях? Любопытство журналистов удовлетворяет профессор Негенданк, директор Центра геофизических исследований в Потсдаме. Он говорит, что, по различным оценкам, к 2050 году повышение температуры воздуха может составить от одного до шести градусов. Сам профессор — сторонник умеренного сценария, предполагающего, что потепление климата не будет повсеместным и синхронным. „Большинство населения просто не обратит на него внимания. Ведь и сейчас больше говорится и пишется об экстремальных погодных явлениях, чем о повышении температуры на один градус, зарегистрированном в прошлом столетии!“ Журналисты разочарованно кивают. Значит, нет сенсации? И климатическая катастрофа пока не прогнозируется? А может, это и к лучшему!

„Знание-сила“

Статьи близкой тематики:
Неужели эпоха Возрождения наступила из-за потепления климата?.  Павел Тарасов.
Большой климатический спор.  Нелла Шполянская.
Доисторическая климатология.  В. Николаев.
Какую погоду ждать на земле?  Академик Ю. А. Израэль.
Климат России: потепление продолжается  Г. Груза, Э. Ранькова.
И дым отечества…  Андрей Журавлев.